Название: День Святого Валентина
Автор: Кедра
Бета: нет
Фэндом: Перси Джексон
Тип: гет
Жанр: любовный роман
Пейринг: Перси Джексон/Аннабет Чейз
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари:
Летний лагерь для полукровок превратился чуть ли не в круглогодичное заключение. И что из этого вышло?
Предупреждения: ООС, AU, полное несоответствие канону 
))
От автора: это просто так, как я вижу их мир ))
Летний лагерь превратился чуть ли не в круглогодичное заключение. Героев заперли за защитным кругом, отгородили от остального мира… или мир отгородили от них. От нас.
Зимой в Лагере Полукровок оказалось очень холодно – естественно, центрального отопления не было, и для собственных домов полубоги придумывали обогрев сами. Хирон, естественно, помогал, но ведь он всего лишь кентавр и кроме навыков боя и умения прятать лошадиный круп в волшебную инвалидную коляску, ничего больше не имел. Он мог только подсказать.
В моём доме было паровое отопление. Ребята из дома Гефеста помогли мне установить котёл и провести трубы, а я взамен провёл подачу воды и к их дому тоже. Дом Аннабет был самый холодный. Афина богиня мудрости, но при этом она не наделила своих детишек никакой волшебной силой. Поэтому ребята первое время бегали греться в другие дома. Однажды сыновьям Гефеста это надоело, и они, объединившись со мной, поставили в доме Афины такое же отопление, как и у меня. Как обогревались другие дома, я не знаю.
Конец января выдался особенно морозным. Моей силы не хватало на поддержку трёх домов, поэтому ребята из дома Афины переселились в другие жилища, принеся жертву богам домов. Аннабет переехала ко мне.
Посейдон ни в какую не хотел принимать её жертву, так уж вышло, что он враждовал с Афиной… и тогда я воскликнул:
- Ты любил мою маму? Ты знаешь, что такое любовь?
Аннабет вспыхнула, а вместо ответа жертва тут же была принята.
Вопросов девушка задавать не стала.
Входная дверь почти бесшумно открылась. По паркету процокали копытца. Гроувер тоже жил у меня, потому что это был МОЙ сатир, МОЙ лучший друг и МОЙ надзиратель.
Ну и ещё потому что в доме сатиров ему не нравилось – Гроувер был несколько более человечным, чем его остальные собратья, он обливался огромным количеством одеколона, чтобы забить козлиный запах, и носил трусы вместо набедренной повязки. И он часто уходил из лагеря, чему завидовали остальные сатиры.
Сейчас мой друг выглядел весьма чудаковато: в зимнем тёплом тулупе – верхняя половина его тела была совершенно человеческой и потому безволосой – и без штанов, так как шерсть ниже пояса грела лучше любых панталонов. Я иногда очень завидовал его меху, особенно во время последних тренировок, когда я падал в снег, мои штаны намокали, а всё, что под ними, соответственно, замерзало.
- Эй, голубки!
Мы обернулись.
- Вы идёте на ужин?
Мы переглянулись и одновременно кивнули. Гроувер рассмеялся:
- Тогда поторапливайтесь. Хирон собирался сделать какое-то объявление.
Я вздохнул, напоследок сжал руку Аннабет и отправился на поиски куртки.
- Все помнят, какой у нас праздник через две недели? – задал вопрос Хирон, стоило всем рассесться в трапезной.
Все зашушукались. Ответила Минея, из дома Афины:
- День Всех Влюбленных.
- Правильно, девочка, - кивнул кентавр, - и что это значит?
- Мы разве его празднуем? – протянула Кларисса. – То есть… я имела в виду, что многие тут – родственники…
- Внутри одного дома – да, - пожал плечами Хирон, - но ведь никто не мешает тебе завести пару из другого дома. Собственно родственниками являются только дети Посейдона, Зевса и Аида. Талия защищает нас, будучи сосной, а сына последнего мы видели всего один раз, и он не собирается почтить нас своим присутствием. Перси – единственный отпрыск Большой Тройки.
Дочь Ареса озадаченно замолчала.
К концу первой недели все уже разбились на пары. Парни из домов Гефеста и Гермеса пользовались большим успехом, да и было их больше всех. Сыновья Ареса тоже не остались без пар. И только я один пока еще не был занят. Я хотел пригласить Аннабет, но тянул, боясь отказа, и вдруг ко мне подрулила… Кларисса.
- Джексон, ты пойдешь со мной на бал, нравится тебе это или нет, - заявила она.
У меня упала челюсть. Единственное, что я смог изречь:
- Я же не в твоем вкусе.
Девушка фыркнула:
- Я не собираюсь оставаться в стороне, когда другие все уже с парочками. И мне плевать, кто меня будет под руку держать. Это же всего на один вечер.
Я вздохнул:
- Я собирался пойти с Аннабет…
Дочь Ареса взглянула на меня и неприятно рассмеялась:
- Издеваешься, да? Ты не нужен ей, идиот. Она влюблена в Люка и будет любить его до конца дней своих.
Я растерялся. Причем тут Люк? Да, я видел, какие взгляды кидала дочь Афины на него, но я не ожидал, что все настолько серьёзно…
- Забудь о блондинке, Джексон, - сказала Кларисса, - я более выгодная партия.
Я вздохнул. Я знал, что ей нельзя доверять. Но она так уверенно говорила, что я невольно начинал ей верить.
- Я подумаю, - отозвался я тихо.
До Дня Всех Влюблённых оставалось четыре дня. И мне нужно было сделать выбор.
Этим вечером мы допоздна сидели на окне у батареи и смотрели на заснеженный залив. Аннабет опустила голову мне на плечо, и я задумался о правдивости слов дочери Ареса. Я протянул руку и обнял девушку за талию.
- Мм…
Девушка подняла голову и посмотрела мне в глаза.
- Что, Перси?
Я вздохнул. Рубить так сплеча.
- Ты не хотела бы… пойти со мной на бал? – спросил я едва слышно.
Аннабет с минуту смотрела на меня, потом грустно улыбнулась:
- Прости меня, но… я думала, ты уже кого-то пригласил, ведь ты не делал попыток… короче, я иду с другим.
Я вскинул брови. Вот это поворот.
- С кем, интересно? – спросил я как можно спокойнее.
- Увидишь, - ответила девушка и опустила глаза в пол.
Я прищурился и холодно сказал:
- Хорошо. Тогда я иду с Клариссой.
Аннабет аж подпрыгнула:
- С кем?
Но я уже поднялся и быстро скрылся на своей половине – комната была разгорожена занавеской на две части.
Кларисса не была удивлена моим ответом.
- Я не сомневалась, что ты сделаешь правильный выбор, - произнесла она с ухмылкой. – Хорошо. Ты не хочешь сейчас составить мне компанию на тренировке?
- Тебе же не нравится мой стиль боя, - отозвался я осторожно.
- Я могла поменять своё мнение, - заявила дочь Ареса. – Ты идёшь?
- Ладно, - пожал плечами я, не совсем понимая, что ей надо.
На площадке для тренировок было много народу. Я автоматически нашёл глазами Аннабет и нахмурился, увидев её ошеломлённое лицо. На лице Клариссы же играла победная ухмылка.
Она взяла меня под руку и потащила в середину плаца.
Среди героев пролетел шёпот.
- Кларисса с ЭТИМ? Кларисса с Джексоном?!
- Ты что, его в заложники взяла? – раздался голос от компании детей Ареса.
Девушка не ответила братьям. Вместо этого она резко развернулась ко мне лицом, привстала на мыски и припала к моим губам. Я чуть не упал и не стал отвечать на поцелуй – настолько это было неожиданно. Но никто, естественно, не заметил, что я не реагирую. Все заулюлюкали, невероятно громко, а Аннабет… да, мои глаза в момент поцелуя были прикованы к дочери Афины, у которой моментально покраснели глаза, и она убежала, чтобы никто не видел, как она плачет. Я подумал и не стал отталкивать Клариссу. У неё были очень нежные и тёплые губы, а Аннабет первая повернулась спиной.
- Джексон – твой парень?! – воскликнула Рестия из дома Гефеста.
Кларисса закинула руки мне на шею и прошипела в самые губы:
- Я настолько плохо целуюсь? Не стой столбом!
Я пожал плечами, но не стал ничего делать. Я не могу целовать девчонку, которую я не люблю…
И в этот момент я внезапно почувствовал острие клинка у себя на шее. Я не стал даже пытаться повернуться. Это Аннабет. Только дочь Афины прикладывает свой меч так, чтобы не причинить вреда, но иметь возможность молниеносно вырубить противника.
- Что тебе надо? – спросил я, медленно отстраняясь от Клариссы.
- Я вызываю тебя на бой, - прошипела блондинка, и я почувствовал, как дрожит её рука.
Я щёлкнул пальцами, призывая Анаклузмос, и пробормотал:
- Кларисса, отойди.
- Десять шагов назад. Медленно! – процедила Аннабет, и брюнетка почему-то повиновалась.
Только спросила:
- Ты же не собираешься его убивать?
- Посмотрим, - окрысилась дочь Афины.
На площадке появился Хирон, я заметил его боковым зрением.
- Аннабет, что ты творишь?! – воскликнул он. – Убери оружие немедленно!
Клинок всё ещё был приложен к моему горлу, и девушка чувствовала себя королевой положения.
- Не подходите, - произнесла она сдавленно, - иначе я отсеку ему голову.
- Как все обрадуются! – воскликнул кто-то из дома Ареса.
Кларисса зашикала на родственников.
- Если ты хочешь честный бой, пожалуйста, - обратился я к Аннабет. – Только честный.
Дочь Афины обвела всех собравшихся взглядом и приказала:
- Вы все – отойдите за ограждение площадки! Мы будем биться, пока один из нас не упадёт!
Я вздохнул. Не насмерть, конечно. Но причинять боль любимой девушке я не хотел. Да, именно любимой девушке… в этот момент я остро осознал, что люблю её. Всем сердцем.
Когда все убрались за забор, и калитка захлопнулась, Аннабет убрала меч с моей шеи и отошла на шесть больших шагов назад. Поединок начался.
Хирон ворчал что-то про то, что это никакая не тренировка, что мы обезумели… на самом деле, от ревности обезумила Аннабет. А я не имел права отказаться от битвы.
Мы делали выпады за выпадом, и некоторое время наши силы были равны. А потом блондинка начала уставать. Я же черпал силу из снега и по-прежнему был бодр. В какой-то момент я нанёс резкий рубящий удар, и одновременно с этим у девушки почему-то подогнулась коленка. Я задел свитер в районе её груди и распорол. Под ним оказался только белый лифчик. Верхняя одежда спала с Аннабет, обнажив хрупкие девичьи плечики. Остриё моего Анаклузмоса оставило чуть ниже лифчика девушки тонкий порез, из которого тут же начала сочиться кровь. Блондинка выронила свой меч. Я негромко выругался и подхватил её за мгновение до того, как она упала на снег.
- Твою ж мать.
И спохватился. Но пока что Афина, слава богу, не услышала мои неосторожно брошенные слова.
Я поднял Аннабет на руки. Калитка с жалобным стоном распахнулась настежь, и я понёс девушку к дому Посейдона. Когда-то очень давно, в первый год, как я оказался в Лагере Полукровок, я вылечил дочь Афины с помощью воды. Сейчас я собирался сделать то же самое.
Я уложил Аннабет на свою кровать, передвинул её к раковине и, запустив одну руку в воду, стал проводить энергию на девушку. Сначала ничего не выходило. И я начал шептать под нос, как сильно я люблю дочь Афины, и что я готов отдать за неё жизнь… и порез стал медленно затягиваться. Через некоторое время от него остался лишь тоненький розовый шрам.
Девушка распахнула глаза и уставилась на меня с совершенно ошеломлённым видом.
- Перси?
- Нет, блин, бабушка твоя! – огрызнулся я.
Нервы были на пределе, а силы заканчивались.
- Спасибо, что спас мне жизнь…
Я глубоко вздохнул:
- Ты слишком плохого мнения обо мне, если думаешь, что я мог бы бросить тебя.
- А Кларисса?
Я прикусил губу, чтобы не разразиться жёсткой тирадой.
- Ты первая отказала мне, - произнёс я как можно более спокойно.
Аннабет покраснела. Я поднял брови:
- Не скажешь мне, с кем ты идёшь?
Щёки девушки запылали ещё сильнее, и до меня медленно начала доходить причина её смущения.
- Только не говори мне, что весь этот фарс лишь для того, чтобы вызвать мою ревность! – воскликнул я. – Аннабет, я мог тебя убить! Ты это понимаешь?
- Я просто не знала, что ты с Клариссой… - пробормотала блондинка. – Я хотела, чтобы ты убедил меня… что с тобой лучше…
- Ну я же не ожидал, что Кларисса предложит раньше! – вспыхнул я. – Я вообще даже представить себе не мог, что этой… девушке придёт в голову пригласить МЕНЯ. Она же меня ненавидела…
- Не думаю, что её отношение к тебе изменилось, - в домик вошёл Гроувер, - она это сделала, чтобы разозлить Аннабет.
Мы переглянулись.
- Ты что-то знаешь?
Сатир хмыкнул:
- У стен есть уши. Особенно если эти уши принадлежат оленьей голове, висящей над кроватью Клариссы в доме Ареса…
- Рассказывай! – дочь Афины села, поморщилась от боли, но пересилила себя.
- А что рассказывать? Девка поспорила с Фаристой, что сможет довести тебя до белого каления. Она долго думала, как это сделать – на дразнилки и издёвки ты не реагируешь… а потом решила ударить по больному месту. И очень удачно вышло, что ты предприняла попытку вызвать ревность Перси именно в этот момент…
- Я сверну Фаре шею! – зашипела Аннабет.
Она была капитаном дома Афины, а Фариста давно претендовала на её место.
Я притянул её к себе и со смешком спросил:
- Слушай, а у тебя Горгон в родственниках нет?
Блондинка покраснела и воскликнула:
- Если у моих предков змеи на голове, то у тебя во рту, рыбьи мозги!
Я закатил глаза, а затем, красноречиво взглянув на Гроувера, ехидно произнёс:
- А ты проверь, что у меня во рту!
Аннабет широко распахнула глаза. Сатир кашлянул:
- Ладно, я пошёл. Не пропустите ужин.
До Дня Всех Влюблённых оставались сутки. Я прищурился:
- Ты идёшь на бал со мной. Это не обсуждается.
- Я и не пыталась возражать, - отозвалась девушка, обнимая меня за шею.
Я осторожно коснулся губами её губ, и та приоткрыла рот, впуская мой язык. Целоваться с Аннабет было в несколько раз приятнее, чем с Клариссой. Её руки потянулись к молнии на моей толстовке. Я охнул. Не знаю, как она, но я всё ещё был девственником…
- Ты точно этого хочешь? – прошептал я в её полуоткрытые губы.
- Очень, Перси, - ответила она и рванула молнию вниз.
В два счёта я освободился от одежды, а Аннабет и так была почти обнажённая. Я припал губами к её груди и мельком глянул на живот чуть ниже. От пореза не осталось и следа. Спасибо, отец…
Ладошка девушки легла на мой разгорячённый член, двинулась вниз-вверх и остановилась. Дочь Афины попыталась опуститься на коленки.
- Не надо, - остановил её я.
Мой орган был настолько напряжён, что был готов излиться от одного только прикосновения её язычка. А я хотел больше.
Я уложил Аннабет на кровать, раздвинул её ноги и, опустившись около кровати на колени, принялся вылизывать её промежность. Девушка была вся такая развратная, такая порочная, что желание взять её и жёстко оттрахать стало почти неудержимым.
- Ты…
- Нет, - шумно выдохнула дочь Афины. И, предупреждая мой следующий вопрос, добавила: - Люк. Давным-давно. Но у меня уже семь лет никого не было.
- Я постараюсь очень осторожно.
Я приставил головку к её мокрой дырочке и начал медленно продвигаться вовнутрь. Сантиметр за сантиметром. Не найдя никаких преград, я вошёл в неё до конца и замер, давая ей привыкнуть к вторжению.
Аннабет до боли сжала мои запястья.
- Шевелись уже, рыбьи мозги!
Я вздохнул и начал движение…
Мы лежали совершенно без сил, а за окном начинался новый день. На ужин мы не пошли, проведя последний вечер и ночь в объятьях друг друга.
- Я надеюсь, инцидент исчерпан? – прошептал я своей девушке в шею.
- Насчёт чего? – Она лениво потянулась.
- Насчёт бала, конечно.
- Давно уже, - рассмеялась Аннабет.
Конец.